Белория. Весна на поражение. |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Белория. Весна на поражение. » Архив старых и ненужных тем » История № 5| Дом, милый дом
1. Название эпизода:
Дом, милый дом.2. Место и время действий:
Камнедержец, 1003 год по Белорскому летосчислению, двенадцатый день водогона.3. Участники:
Яспер Пестрый, Сиалия Певчая.4. Сюжет:
Для Сиалии настало время возвращаться домой, и пути дайна и воровки расходятся.
Отредактировано Яспер Пестрый (2013-04-05 01:07:19)
После вчерашнего дождя погода не особенно выровнялась; свинцово-серые тучи повисли над дорогой, ведущей к Камнедержцу, чьи стены уже приближались. Яспер плотнее завернулся в плащ – весенний ветерок был прохладен и задирист, - и подавил в себе желание повернуться назад, посмотреть, как там Сиалия.
Вместе они были последние часы.
Это их совместное странствование с самого начала было бессмысленной затеей. Ему не перевоспитать это существо, а Сиалии, видимо, нет дела до его, Яспера, слов.
Если она полагала, что он будет молча смотреть на то, как она совершает преступления, то сильно ошибалась – надо было думать, когда и с кем собиралась путешествовать. Он не сомневался, что девушка с такой внешностью, как у Сиалии, быстро найдет себе кого-нибудь другого в попутчики.
И да окажутся милостивы к девчонке Четверо, чтоб этот новый попутчик оказался достойным человеком.
Яспер не мог не признать горькой правды, прозвучавшей из уст девушки вчера, в келье церкви Солнечных Камней. Им действительно будет лучше… просто будет лучше порознь. Может, поскучают друг по другу денек, да и забудется все. Время лечит. Тогда, в церкви, после слов Сиалии, он молча кивнул, и вышел за дверь, оставив ее в одиночестве.
Дайну тоже требовалось одиночество. И успокаивающая молитва.
Он обернулся к Сиа всего раз – после того как телега въехала в раскрытые ворота, и Яспер благословляющим жестом осенил бдительно дремлющих стражников.
- Показывай дорогу, - теперь уже не часы, последние минуты вместе. Сейчас дайн сдаст свою горемычную спутницу ее родителям, и отправится в собор, помолиться за нее. А дальше – снова дорога. И, скорее всего, на своих двоих, а то что-то засиделся он в телеге.
Камнедержец чем-то смахивал на Стармин, только был меньше, и малость грязнее. А слухи о том, что тут у лошади на ходу подковы срежут, оказались преувеличены, - Яспер самолично свесился с облучка, вслушиваясь в цокот металла по грязной мостовой. Нищие и побирушки затянули при виде священника свой заунывный плач, но сейчас у Яспера ничего не было для них, кроме благословляющего жеста – да бросил остаток краюхи, еще в Солнечных камнях купленной, двоим чумазым ребятишкам. Вот теперь точно все.
В небесах громыхнуло отдаленным громом – вновь собиралась гроза. Захлопали ставни, затрепетали под порывом сильного ветра палатки, и Яспер стегнул кобылку, чтоб та шла шибче.
«Вот и приехали», - промелькнуло в его голове, когда по знаку Сиалии пришлось остановиться возле неказистого домишки, одно из окон которого было заколочено. Дайн соскочил с козел, привязал лошадь к жалкому коновязному столбику – мотнет лошадка мордой, да и вырвет с корнем, да ладно – не из чего выбирать. Посмотрел на Сиалию – и отвел взгляд, показавшийся слишком долгим.
Она уже все решила. И да, расставание – лучший выход.
Для обоих.
Лошадь размеренно шла по размытой грязью дороге, то и дело всхрапывая, подгоняемая Яспером. Девушка тихо сидела в телеге, находясь в мутной полудреме: из-за грозы Сиа совсем не выспалась, а мысли о том, что она едет обратно к родителям, которые не видели свою нерадивую дочку несколько лет... Пять? Семь? Певчая уже не помнила, когда сбежала. Наверное, это было еще раньше. Если считать те года, которые девченка проводила где придется - от подворотен до дешевой таверны - то, пожалуй, и побольше времени будет в итоге. А еще бесконечно тревожило то, что Сиалия больше никогда не встретится с этим вечно занудным, но уже таким... родным, что ли дайном. А ведь и сложно даже объяснить, что именно воровка чувствовала: это была и благодарность, и легкое восхищение, и возмущение вперемешку с недовольством, и еще что-то, но вот что конкретно - она не могла объяснить. Это немного смущало, но девица упрямо считала, что вся эта покалывающая изнутри приятная истома - лишь специфическая ответная реакция на заботу, которой в детстве было с гулькин нос.
Ага. Вот и ворота города, который был для Певчей одним большим домом: девушка хорошо помнила каждый кривой закоулочек, где можно было перевести дух, а то и переночевать; каждое злачное заведение, где, благодаря зевакам и прочим неосторожным людям воровке всегда удавалось "набрать" монет на сносный ужин; каждое крыльцо, по которому можно было бы забраться на крышу. А еще помнила маршруты стражников и их основные точки, так сказать, простоя. Основную охрану, патрули - все, что в определенный момент могло бы помочь быстро и беспроблемно сбежать с места преступления.
Вот только показывать дорогу к своему маленькому домишке, который был не в самом красивом и чистом районе, было даже как-то стыдно. Такой вор, такой вор - а жил у черта на куличиках... ДА и дела, наверное, Ясперу до прошлого Певчей нет.
- Здесь, - девушка небрежно махнула рукой в сторону одного из чуть покосившихся домов, тяжелом взглядом обведя его взглядом: до чего же не хотелось возвращаться - аж дыхание перехватывало. Но ведь ты сама хотела, птичка. Сама рот открыла, да запела. Вот тебе и желаемое. Вот тебе и старая клетка.
Осторожно спрыгнув на земь, Певчая поправила одежду и неуверенной походной - даже, можно сказать, крадущейся, подошла к двери и замялась. Может, еще не поздно все отменить?.. Покосилась на Яспера - нет, поздно. Рука вытянулась и легонько постучала в дубовую дверь.
До боли знакомый скрип петель, на пороге стояла женщина с иссиня-черными волосами, стянутыми в конский хвост, в простом льняном платье. Усталый взгляд серых глаз уставился на Сиалию. Матушка охнула и притянула дочь к себе:
- Неужто ты вернулось, дитя мое приблудившееся! Наконец-то! Доченька... - жесткие, тонкие пальцы зарылись в волосы воровки, притягивая ее голову к материнскому плечу.
- Ммм... мам... отпусти, - сдавленно засипела синеглазая, беспомощно затрепыхавшись в крепких объятиях.
- Мы уже так переживали, так переживали! Где же ты столько пропадала, милая моя, - женщина подняла голову, засверкавшими от слез глазами посмотрев на спутника.
- Это вы ее привели? Да хранят вас Четверо! Спасибо, спасибо вам огромное!
- Мам...
Где-то вдалеке вновь грянул гром, и мать нахмурилась:
- Скоро опять дождь начнется. Прошу вас, переждите его у нас, окажите милость, - женщина улыбнулась дайну. - А я уж вас и накормлю и...
- Мам...
- Ты же к нам теперь навсегда? К вечеру и брат с сестрой придут, и отец явится.
- Я... - Певчая поникла, умоляюще взглянув на Яспера. И резко отвернулась. - Да, наверное, да.
Отредактировано Сиалия Певчая (2013-04-05 23:10:03)
Одного взгляда на заключившую Сиа в объятья женщину хватило, чтоб любые сомнения в их родстве исчезли. И дело было даже не в смоляных длинных волосах – разве что у старшей кое-где уже посверкивало в них серебро, - а в том, что так обнимать может только мать.
Яспер невольно вздрогнул, осознав, что слишком сильно сжал висящий у него на груди яшмовый символ, и отогнал прочь некстати всплывшее воспоминание – рослый подросток с котомкой за плечами, и высокая женщина, повернувшаяся спиной. Жесткие темные волосы убраны под холщовый серый платок, а лицо матери Яспер забыл.
- Мир вам, - просто отозвался дайн, слегка наклоняя голову, и отрицательно ею качнув. – Нет, меня… ждут дела. Спасибо за приглашение, - Пёстрый надеялся, что выражение его взгляда не покажется со стороны чересчур… ищущим. Словно отчаянно желал зацепиться, хоть за что-нибудь, чтоб остаться.
Не хотел уходить, но должен был, - в последний раз прикоснулся к плечу Сиалии. Вышло коротко, и почти благословляющее.
- Береги себя, - выдавил дайн, не в силах смотреть девушке в глаза. В конце концов, так будет лучше. Их встреча оказалась случайно, и все, что было между ними – результат случайности. А сейчас все на своих местах – достаточно лишь взглянуть на эту женщину, мать Сиалии, чтобы понять, что девчонке здесь рады.
- Теперь ты дома. Это же хорошо, - неловкая улыбка скользнула по небритому лицу. – Да хранят вас всех Четверо, - скороговоркой выдавил из себя Яспер, и зашагал прочь со двора. Когда он отвязывал лошадку, первые капли дождя упали ему на руки, и та печально ткнулась ему мордой в плечо – безымянная кобылка, верой и правдой служившая им обоим. Ему и Сиа…
А теперь будет продана здесь же, за бесценок, как и телега.
Ему больше не нужен транспорт. Он покинет этот город навсегда, и никогда больше не вернется в Камнедержец.
Слишком многое он тут оставил.
Какой-то стук за спиной дайн принял за звук хлопающих ставен, но кобылка недобро встрепенулась, и заржала, оскалив зубы. А затем Яспер услышал – и узнал.
Тонкий вскрик.
Сапоги скрипнули по влажнеющей мостовой, и дайн в мгновение ока оказался в захламленном дворе – и пальцы сами собой сложились в защитный пасс.
Стоявший над скорчившейся на земле Сиалией мужчина что есть силы врезал кулаком по магическому щиту, что лишь тонко загудел, пойдя прозрачной рябью. Перепуганная мать девушки съежилась здесь же, придерживая дочь за плечи, а мужчина обернулся на дайна. И даже отсюда Пёстрый уловил запах перегара, и угадал в исказившемся яростью лице знакомые черты.
- Мир вам, - дождь усиливался. Со стороны закоулка вынырнули двое, юноша и девушка, и тоже замерли, глядя на неспешно приближающегося священника. Хотя, кто признает служителя Церкви в здоровенном парне с недобро блещущими глазами, который только что творил волшбу?
Как же все это... быстро закончилось. Сиалия шумно, судорожно вздохнула, глядя в спину удаляющегося дайна. И взгляд со страхом зацепился на идущего навстречу мужчины, в котором волей-неволей Певчая узнала своего отца.
- Т-ты..? - мужчина сощурился, сипло вздохнув. - Вернулась, шавка дворовая? Да еще и живая?!
У отца всегда была тяжелая рука... Девушка повалилась на землю, мявкнув подбитой кошкой, сжалась в комочек, попытавшись отползти, и вздрогнула всем телом, когда женские ладони легли на ее плечи.
- Леан, не надо... Это же твоя дочь! - в голосе матери промелькнули нотки мольбы.
- Моя дочь никогда бы... н-не воровала!
- Откуда ты знаешь, ворует ли она сейчас?
- Да эта бестолочь ничему так и не научилась!!! - мужчина снова замахнулся и со всей силы саданул по возникшему из ниоткуда магическому щиту.
Леанор ощетинился, и развернулся к...Ясперу? Он что, еще не ушел? - Певчая мутными глазами уставилась на дайна. Он что-то говорил? В голове такой звон... Очень болела щека, и воровка трясущимися руками закрыла лицо, поджав под себя ноги.
- Ты кто такой?
И вновь голос матери:
- Это... это он ее привел, не смей его тро...
- Замолчи, женщина! - отец сплюнул. - Даже ему Сиа была обузой, - обернулся к замеревшей на земле воровке. - Да ты как была ни к чему негодна, так и сейчас от тебя толку не будет. Мы нах...нахебников не держим, сама себя содержать будешь, поняла? А вообще... - интересно, он брызжет пеной?.. - Жаль, что тебя еще в детстве не поймали за воровством и не отрубили руки.
- Пойдем, милая, - голос у уха. - Я промою твою рану.
- Чтоб ее ноги на пороги моего дома не было, ясно?! - Леанор взревел и и подскочил к матери, которая, придерживая Певчую за плечо, уже повела ее в дом. Грубая ладонь вцепилась в волосы Сиалии, потянули назад, девушка дернулась было в сторону - и с хриплым стоном вновь осела на землю, зажимая ушибленный бок, в который точнехонько прилетел кулак мужчины.
- Па...ааап... - скорчилась, не в силах даже разреветься от острой боли внутри.
- Не смей... меня так называть, поняла?! - "папа" снова замахнулся, вот только кулак его не долетел - впечатался в спину женщины, что прикрыла собой своего ребенка. - Уйди от...отсюда!!!
- Ты пьян, остановись! Ты же убьешь её!
- Во имя Четверых, остановитесь, - Яспер перехватил занесенную руку отца Сиалии. Невысокий мужчина попытался было дернуться, но замер, стоило дайну чуть сильнее выкрутить его запястье. Пёстрый не отпускал его взглядом – изможденную, болезненно красную физиономию, худую и с печатью отчаяния. Он краем глаза видел потертые заплаты на льняном платье матери Сиалии, и уловил нездоровый блеск в глазах подступавших ближе юноши и девушки – брата с сестрой его бывшей спутницы.
Так смотрят волчата, когда не желают делиться пищей. Так смотрели на него другие бастарды – смешно, но сопляки, заделанные на сеновале неразборчивым милордом, считали себя его кровными отпрысками, и всерьез полагали, что на что-то имеют право.
Но эти двое смотрели на внезапно вернувшуюся сестру лишь как на помеху на пути к миске с едой.
Над головой прогрохотало, и дождь полил с новой силой. Яспер выпустил запястье папаши Сиа, и, схватив мать и дочь за предплечья, мягким рывком поставил обеих на ноги.
- Да будут милостивы к вам Четверо, и да даруют они вам прозрение, - негромкий голос дайна мог бы потонуть в шелесте дождя, но перекрыл его. «Как даровали его мне».
Единсвенное, что умела Сиа, было преступлением. Но лишь так девчонка могла быть полезной, значимой хоть как-то – хотя бы в собственных глазах.
- Уходим. Я был неправ, Сиа, - в первый раз он посмотрел ей в глаза. Да, черт побери, он не прав до предела – даже сейчас, забирая дочь у родителей. Они в своем праве – и любящая мать, и ненавидящий отец, да только он, Яспер-Найджел, не может отпустить эту девочку. Не в силах.
Ей здесь не место – среди тех, кто никогда не поймет. Даже мать скорбно поджимала губы, а брат с сестрой отводили глаза.
Дайн крепко схватил Сиалию за руку, и повел прочь со двора. Он – никто. Отказавшийся от прошлого, даже от привилегий дипломированного мага, добровольно давший обет нищеты и смирения, сейчас ввел в свою жизнь постороннего человека.
Только постороннего ли?
Как он мог быть таким слепым? Ведь Сиа ни разу не назвала Камнедержец домом. Только… «местом, где я родилась».
Он ожидал криков вслед, и они были, проклятия – тоже, и плач. Но сейчас чувства впервые пересилили всегда рассудительного и логичного Яспера. Не Найджел ли то поднял голову?
Отредактировано Яспер Пестрый (2013-04-06 13:35:27)
Сиалия удивилась тому, что смогла подняться на ноги: сильная боль в боку от удара острыми импульсами проходила по всему телу, отдаваясь судорогой в коленях, от чего идти было тяжело. Но уж слишком крепко и уверено широкая ладонь дайна, слишком искренне произнес Яспер те самые "мы уходим"... Дьявол, да я бы даже со сломанной лодыжкой пошла за ним - Певчая потрясла головой, закашлявшись и едва не упав - благо, мужчина вовремя придержал ее.
Она не помнила, сколько шла. Долго-недолго, но в любом случае, путь до телеги казался слишком... длительным? Или это просто перед глазами все расплывается? Девушка вцепилась пальцами в стенку телеги, покачнувшись на ногах.
- Я...аас... - даже непонятно, прошептала или проскулила имя дайна воровка. - Бок... болит очень.
В подтверждение своим словам Сиа снова закашлялась и с новой вспышкой боли выплюнула под ноги темный сгусток крови. И только сейчас ощутила, как по спине бьют десятки дождевых капель. А еще голова закружилась, стоило девушке запрокинуть голову.
- Д...дождь уже? Мы в Солнечных Камнях? - мутные глаза невидяще уставились в сторону Пестрого. - Эй... а почему ты такой ...тебя так видно плохо. Будто ты далеко, и такой разм-мытый. А дождь такой сильный. Уже день?
Засипев, девчушка уперлась ладонями в какой-то льняной мешок, который невесть как оказался с краю, и, почувствовав сильную дрожь в коленках, так бы и рухнула на земь, если бы не мужчина, что снова оказался рядом и крепко сжимал плечи Сиалии.
- Ты что-то говоришь, или у тебя просто так шевелятся губы? - вздрогнув всем телом, воровка со вздохом обмякла в руках дайна, закрыв глаза и провалившись в тягучую и липкую темноту.
Отредактировано Сиалия Певчая (2013-04-07 00:05:47)
Ему стоило обратить внимание на то, что Сиа с трудом передвигает ноги; а когда ее побелевшие губы стали темно-вишневыми от крови, то Яспер едва удержался от того, чтобы не влепить проклятому папаше боевым пульсаром. Чертов пьяница… дайн бережно подхватил теряющую сознание Сиалию, и сорвал с плеч плащ.
- Не засыпай. Не уходи, Сиа, не надо… - шептал Пёстрый, укладывая девушку на плащ, и с ужасом отмечая, как бледнеет ее лицо, как стремительно ложатся тени вокруг закрытых глаз. Отбросив все церемонии, он задрал рубашку на боку девушки, приложился ухом, и бережно ощупал расползающуюся по нежной коже темно-багровую гематому. Так и есть – мышцы напряжены, скорее всего, разрыв…
- Ничего, маленькая, потерпи, сейчас все пройдет, - да благословенна ты будешь, Старминская Школа Магов, Пифий и Травниц!.. Без знаний, полученных в ней, ему не спасти ее.
Знакомое пульсирующее тепло целительной магии заструилось сквозь пальцы Яспера, окутывая бок девушки, и сквозь полуприкрытые веки дайн с радостным облегчением увидел, как синяк проходит. Но рано было радоваться – ему надлежало восстановить поврежденные ткани внутренних органов, а как это сделать, не видя их?
Испарина выступила на лбу дайна, и смешивалась с дождем, но он не замечал – выплетал заклятие, и словно видел, как сетка из сияющих линий просачивается под кожу Сиалии, и прочной защитой ложится на поврежденные органы. Нахмурившись, Яспер провел ладонью по ссадине на ее виске – и та исчезла. Он устало перевел дыхание, и вновь коснулся бока девушки, ощупывая. Напряжение мышц исчезло, но регенерирующий покров он снимать не собирался, ни в коем случае.
Только сейчас он понял, что стоит на коленях в уличной грязи, а плащ перепачкан окончательно и бесповоротно. Да и… кикимора с ним, - дайн осторожно подхватил Сиа на руки, укладывая в телегу на кучу мокрой соломы. Выбирать было не из чего. С земли он подобрал небольшой тючок с ее вещами – плащ девушки испачкался лишь слегка, и Яспер заботливо укрыл им Сиалию, наложив попутно заклинание от промокания. А сейчас их путь лежал в одно-единственное место, где Яспер знал, что они смогут приклонить голову – в церковный лазарет.
… Все сомнения по поводу необоснованности собственного поступка Яспера покинули, после того, как Сиа в лазарете перевязали и оценили степень нанесенных ей повреждений. Он бы скончалась там, на пороге отчего дома, в считанные часы, в мучениях.
И сейчас, глядя на очень белое на фоне небеленого полотна подушки умиротворенное лицо Сиалии, Яспер только и мог, что молиться.
«Прости меня, что не остановил. Прости за то, что отпустил тебя».
Это так необычно и необычайно приятно - пусть и отдаленно, но чувствовать осторожные прикосновения горячих пальцев к травмированному боку, ощущать тепло, окутывающее, снимающее боль, моросящий по лицу дождь. Но все равно, прикосновения были на первом месте. Ну да, была тут еще темнота, такая глубокая и бесконечная, но она не пугала, скорее наоборот - баюкала, окутывала мягким, незримым саваном, таким теплым.
Были еще прикосновения, но совсем не такие - Сиа поморщилась от недовольства, но бОльшего сделать не могла. Зато теперь совсем пропала боль в боку, сменившись на легкий зуд. А еще откуда-то сбоку даже сквозь плотно сомкнутые веки был виден свет. От свечи, наверное. Или лампы.
Приоткрыть глаза, судорожно, протяжно вздохнув. Первое, что волной тревоги окатило с головы до ног - тишина вокруг. Она одна?
- Яс... Ты же здесь? - нет, не одна. Девушка крепко сжала протянутую ладонь Яспера, и, после заминки, прижлала раскрытою ладонь к собственно щеке, зажмурившись и блаженно улыбнувшись.
- Спасибо тебе, что ты рядом. Такой добрый и... теплый. Спасибо, что не бросил. Ты... ты мне нравишься.
Как непривычно такое говорить. Язык Певчей немного заплетался, а глаза то и дело закрывались сами собой. Наверное, это что-то вроде переутомления. Поерзала на койке, тихо выдохнув:
- Я хочу спать. Тише, не волнуйся. Все хорошо, у меня ничего не болит. И все тебе благодаря, - легонько коснулась губами пальцев дайна, сонливо улыбнувшись. - Можно, ты никуда не будешь уходить? По...жалуйста. Так темно и тихо вокруг, я как будто умерла. Можно, ты рядом побудешь?..
… Пока Сиалия находилась в забытьи, Ясперу пришлось несколько раз объясниться со смотрителем лазарета. Тот, безусловно, счел бы своим долгом помочь дайну, если бы тот заболел, но никак не его спутнице – ведь та не являлась духовным лицом. Пёстрый пустил в ход все свое красноречие, но смотритель был неумолим и прав – за пребывание в лазарете следовало заплатить. Как выразился сам пожилой врач, они и без того едва сводят концы с концами, и бесплатно принимают совсем уж беспомощных пациентов. И одного взгляда на убогое убранство лазарета хватало, чтобы убедиться в его правоте.
Денег у Яспера не было даже на жалкую тарелку супа – а Сиа сейчас требовалась пища не грубая, но качественная. Прочесть проповедь с церковной кружкой наперевес тоже возможным не представлялось – дождь хлестал снаружи во всю, загнав паству по домам.
Оставить Сиалию он не мог, так как заклинание регенерации приходилось потихоньку подпитывать, а для этого дайну необходимо было, по меньшей мере, не покидать здания лазарета. И теперь единственное, что он мог сделать, так это предложить свои услуги смотрителю.
Услыхав о том, что странствующий дайн является вместе с тем и магом, смотритель обеспокоился, но даже обрадовался. Яспер с сожалением узнал, что магической помощи этот лазарет не получал почти никогда, и это было объяснимо, ведь церкви все же не по пути с магией. Нахмуренные брови смотрителя разошлись, а лицо его разгладилось, когда Яспер в течение нескольких минут снял сильный жар у пожилого фермера. Всего-то нужно было сосредоточиться на очагах воспаления в его теле – магия справилась с этим в два счета, а настойками и припаркам пришлось бы трудиться не меньше суток.
Дайн ходил от койки к койке, по крупицам отдавая энергию, исцеляя больных. Где-то больше, где-то меньше, но запас его сил неуклонно таял. «Это ради Сиа», - думал он. «Еще немного. Продержаться, еще немного».
И, когда он все же оказался подле ее постели в отдельной палате, то едва соображал. Он не ел с самого утра, а многократное применение магии и вовсе сил лишило. Он нащупал в полумраке белеющую ладошку очнувшейся Сиалии, и ласково ее сжал.
- Не разговаривай. Это вредно сейчас для тебя, - голос звучал хрипло и устало. Он потянулся к стоявшему на прикроватном столике кувшину с водой, и с наслаждением сделал большой глоток. – Конечно, я рядом. Куда я от тебя денусь, - отозвался чуть ворчливо, отводя взгляд. «Бредит», - решил про себя Яспер. «Последствия удара по голове».
И чуть не выронил стакан, когда вместе с горячим шепотом его ладони коснулось что-то влажное – дайн мгновенно покраснел, и отдернул руку. Только Сиа вцепилась крепко, и получилось так, что он рывком усадил ее на постели, чего делать ни в коем случае было нельзя.
- Так, ложись-ка давай, - в одно мгновение Яспер сел на постель девушки, бережно укладывая ее обратно. – Я никуда не денусь, Сиа… никуда не денусь. Только поспи, хорошо? Есть, кстати, хочешь? – бормотал дайн, радуясь спасительному полумраку, в котором было не видно его покрасневшей физиономии. И отчего-то не мог расцепить пальцев, сжимавших маленькую ладонь.
О, Четверо, да когда он в последний раз терял дар речи, находясь с девицей рядом? Совсем расклеился что-то, да расчувствовался. Не иначе, всему виной переутомление. Высвободив ладонь, он положил ее на лоб Сиа – жара не было.
- Ты мне тоже нравишься, - он попытался усмехнуться, - особенно, если полна сил и язвительности. Кажется, тебе все же надо выспаться. Я никуда не уйду, только поесть тебе принесу, - при мысли о горячем бульоне, обещанном подобревшим смотрителем, у дайна слюнки потекли, но, увы, он сейчас заработал лишь на пищу для Сиалии. А сам-то он потерпит.
- Я сейчас вернусь.
- Я не в том плане, - девушка тихонько засмеялась. - Не как друг, понимаешь? Ну... ты... Ты меня слышишь?
Сиа уставилась в полумрак, закусив губу и глубоко дыша.
- Тебя тут нет уже? Или я уже...всё?
Нет, конечно же, она еще не умерла. Мертвые ведь не чувствуют боли. А пташка чувствовала. Она была слабой, едва ощутимой, но ведь была же! Значит, Яспер просто ушел.
- Вот дурак, - девица горько вздохнула. - Я тут такое, а он..! А обещал же не уходить...
И что теперь, пташка? Стоило ли все это того, что произошло сейчас? Гордишься ли ты тем, кто ты? Нет, конечно нет, но ведь я ничего не умею. Но ведь и не пробовала ничего другого. Почему бы не попробовать? Попытка - не пытка, а вдруг чего-нибудь получится? Может, тогда мной кто-нибудь, да начнет гордиться? Ты же не бесполезная и не бестолковая. И не глупая.
Воровка задремала от слабости, окутавшей тело. И проснулась так же резко, как и уснула. Кажется, прошло несколько секунд... Однако, теперь спать совершенно не хотелось Осторожно повернувшись набок, Певчая уткнулась лбом в холодную стену, провела по шероховатой поверхности подрагивающей ладонью, слегка нахмурившись: а сколько времени прошло? И где она? Яс бы никогда не принес её в нехорошее место, так что, наверное, можно не волноваться о собственной безопасности.
Вновь перевернулась на спину, заскользила ладонями по талии, провела ноготками по бокам, и со вздохом зацепилась за бинты, плотно опоясывающие всю ее торс. И немного удивленно приподняла брови, проведя пальцами по бедрам, нащупав кожаный кошель с несколькими монетами. А да, основной же в повозке. В тайничке, хехе. Кстати, вот и деньги на еду, о, да, обязательно надо будет зайти на рынок и там прикупить вяленого мяса. И яблок, там одна торговка продает на углу такие золотые яблоки! С тонкой кожуркой, сочной и хрустящей мякотью... Просто ум отъешь. И еще пирожки. О, такая вкуснятина, даже вот хочется платить за такое объедение! Обязательно надо будет ее навестить. Если прикинуть, ее ларек довольно таки недалеко от рынка. По запаху найти не составляет труда.
Запах горячего бульона.
- Куриный что ли? - Сиалия приподнялась на локтях и посмотрела на рослую фигуру в дверном проеме. - Ух ты...
Осторожно сев, ласково улыбнулась спутнику:
- Нет, все хорошо. У меня ничего не болит, только чешется немножко. Честно, Яс.
Взяла миску и, поднеся ее ко рту, в несколько глотков осушила содержимое. Аккуратно выцепила пальцем кусок мяса и, с трудом прожевав его, поставила миску на прикроватный столик.
- Спасибо, - еще мутными от общего утомления глазами посмотрела на дайна. - Иди сюда.
Девушка ловко вцепилась пальцами в кисть спутника и, после непродолжительной борьбы, смогла таки усадить Яспера на край своей койки.
- Спасибо тебе, что не оставил там. И что спас. И ... ну, за все, - Певчая осторожно приобняла дайна за руку и уткнулась лбом в его плечо, и уже более бодрым голосом произнесла. - Куда мы дальше поедем? О, знаешь, тут есть рынок, и там еда хорошая продается. Перед тем, как поедем, закупимся там?
Воровка замялась:
- Яс. Прости меня, пожалуйста, за всё. Я тут подумала... В общем, я не хочу больше воровать, - смущенно улыбнулась. - Я чему-нибудь научусь. Ну, делать что-нибудь полезное. А деньги, которые у меня... добыты нечестным путем, я хочу поскорее потратить.
Отредактировано Сиалия Певчая (2013-04-08 00:15:12)
Смотритель не обманул – глиняная миска вкусно благоухала куриным бульоном, и позапрошлогодней зеленью, чудом долежавшей до весны. Прихватив края миски в натянутые на ладони рукава, Яспер отправился к палате, где лежала его незадачливая спутница.
- Лопай-лопай, - проворчал он, ставя пищу на столик, и садясь на скрипучий стул подле кровати Сиалии. – И не болтай за едой, - сам он старался не смотреть, как девушка ест. С голодухи мутило, а еще горе-маг потратил немало энергии на исцеление. Чертов жадина смотритель…
- А? чего? – Яспер и заметить не успел, как маленькая рука его сцапала, и с недюжинной для больного хрупкой девчушки потянула к себе, заставляя сесть рядом. Дайн слушал щебет Сиалии молча, и все сильнее мрачнел, понимая, в какую пропасть он нынче вогнал их обоих.
- Это похвально, - с трудом размокнув непослушные губы, хрипло отозвался Пёстрый. – И не надо меня благодарить, - с тяжелым вздохом он слегка прижался небритой щекой темноволосой шелковистой макушки. – Все в порядке… Нельзя тебя было там оставлять. Еда вроде бы еще оставалась, - тихо проговорил дайн. – Черт, я не помню, - устало потер лоб ладонью – мысли разбегались в разные стороны, как шустрые тараканы.
- Прости и ты меня. Я был неправ, - повторил дайн те же слова, что произносил недавно во дворе дома Сиалии. – Но, пока своими глазами не увидел, не знал, что думать. И так было всегда? – дайн понимал, что бередит болезненные для Сиа воспоминания, но не хотел молчать, и делать вид, что ничего не произошло.
Теперь она стала уже не надоедливой стрекозой, увязавшейся за ним в странствия, не просто занозой – он выбрал такой расклад сам, добровольно принимая в свою жизнь ворох новых забот и проблем. И, видят Четверо, что-то теплое и радостное, даже сквозь тревогу за общее теперь будущее, трепетало в душе.
- Всегда?.. М-м-м, - девушка прижмурилась. - Да, но... не доходило до таких сильных побоев. Я с детства воровала. Все деньги приносила домой, а мама не брала и говорила, чтобы я так больше не делала. Я потом либо деньги в общий кошель ложила, либо на них поесть чего покупала. Уж против еды они ну совсем ничего не могли сделать. Я всегда знала, где продукты подешевле продают, чтобы побольше купить, но и, в то же время, чтобы еда хорошей была, неиспорченной. Отец сильно ругался, даже порол меня, но кормить как-то детей надо? Вот я и продолжала. Сначала стыдно было чужое забирать, но потом это все уже как работой было, - Сиалия замерла, прислушиваясь к тихому дыханию дайна. - Яс..?
Уснул. Осторожно, стараясь ненароком не разбудить уснувшего спутника, Певчая как можно мягче уложила его на койку, с кряхтением закинула обе его ноги туда же и уселась рядом, притихнув и прислушиваясь к собственным ощущениям. Зуд прошел, и теперь ничто не тревожило бок. Прогуляться что ли?.. Прислушалась: кажется, дождь закончился. Надев свою кожаную куртку, тихонько вышла из кельи и принялась искать местного смотрителя, или кто тут всем заправляет.
Смотритель нашелся не сразу - почтенного возраста мужчина обходил больных, то и дело утвердительно кивая головой. Он не сразу обернулся к обратившейся к нему воровке, но, стоило ему это сделать, приосанился и пристально посмотрел на Певчую:
- А, вы. Как здоровье?
- М, нормально, спасибо. А лазарет все тот же...
Смотритель лишь усмехнулся. - Где твой спутник? Тут человеку плохо стало.
- И что? - девушка изогнула брови. - Он спит, не трогайте его, пожалуйста.
- Он оплачивает твое содержание здесь...
-... ценой собственного здоровья? - Сиа ушам своим не поверила.
- Исцеление никого не уб...
- Сколько.
Смотритель сдержанно улыбнулся:
- Мы могли бы и не...
- Сколько, - Певчая ощетинилась и сузила голубые глаза.
- Пять серебрянников.
- Обдираловка, а не лазарет, - Сиа со вздохом выудила из-за пазухи кожаный кошель, и сунула в протянутую ладонь старика несколько монет. - Этого должно хватить.
...пойду погуляю.
Девушка развернулась на каблуках, и бросила смотрителю:
- А если потревожите моего спутника - я обворую вашу кружку для пожертвований.
- Богохульство! Неблагодарная хамка! - пожилой мужчина всплеснул руками. - Чтоб к завтрашнему дню ноги твоей тут не было, девчонка!
Сиа с наслаждением полной грудью вздохнула свежий после дождя воздух, потянулась, чуть запрокинув голову и прогнувшись в спине, и зашлепала по весенним лужам по мощеной камнем дороге, насвистывая незатейливую мелодию.
Камнедержец мало чем изменился: все такой же любопытный с виду и опасный внутри. Всё те же горе-стражники на постах, за монету-другую закрывающие глаза на всё, всё те же лавки с косыми вывесками. Даже выбоину на центральной площади не заделали, ленивые морды.
Знакомая лавка, откуда доносился вкуснейший аромат пирожков с самыми разными начинками, была единственным местом, куда было приятно зайти. Колокольцик приветливо зазвенел, стоило тяжелой дубовой двери распахнуться, обоняние окутало множество аппетитных запахов, от которых слюнки текли. Певчая осторожно подошла к прилавку, разглядывая содержимое, и чуть не подскочила от голоса пекарши:
- Добро пожаловать,! - крупная, большой души - и других частей тела - женщина сощурила карие глаза и охнула. - Сиа? Неужто ты? Ох, деточка, сколько времени-то прошло, выросла-то как!
С необычной для столь крупной женщины скоростью подскочив к замеревшей воровке, пекарша схватила её за щеки и принялась тянуть в разные стороны, широко улыбаясь:
- Ух, какая же хорошенькая вымахала-то! А я тебя еще ребенком помню. Ты как, вернулась домой?
- М... нет... Я проездом, - пробубнила девушка, потирая пылающие щеки.
- Ах, и не забыла меня посетить? Вот приятно-то, - пекарша хлопнула в ладоши. - Ну, выбирай, чего понравится, а я уж тебе половину от выбранного задаром отдам. Ты только очень уж много не набирай, - и засмеялась. - Ты вон худенькая и стройная какая, красавица, а то поправишься.
- Д...да, спасибо.
Вернувшись в келью с небольшой корзинкой, доверху наполненной различными пирожками, Сиалия склонилась над дайном, чуть улыбаясь:
- Яс, просыпайся уже. У меня тут ...ммм... ужин.
Отредактировано Сиалия Певчая (2013-04-08 15:23:33)
Все ради своих, все ради семьи… которая не могла оценить подобное. И дайн понимал их в какой-то степени, но избивать кровь от крови своей – это уже ни в какие ворота. Зря он не врезал боевым пульсаром этому папаше. Может, прибавилось бы мозгов.
Отчего-то ему казалось, что проповеди и увещевания здесь не помогут.
Яспер слушал, прижавшись щекой к темноволосой макушке Сиалии – отчего-то собственная голова стала очень тяжелой. Глаза слипались, а негромкий голосок девушки убаюкивал. Тепло коснулось его лица, заставив окончательно опуститься отяжелевшие веки, рука безвольно соскользнула с плеча Сиалии, и дайн завалился ничком на постель. Только уже ничего это не ощущал, и не понимал – провалился в тягучий, глубокий, как утренний туман на болотах, сон.
… А утренний туман на болотах клубился белыми кольцами, недовольно прячась от неуклонно встающего там, за мглистой пеленою, солнца. Петухи разок пропели, но Дрива просыпалась неохотно. Или, так казалось мальчишке, сидящему на козырьке крыши колокольни – оттуда было видно лишь молочно-белый суп, затопивший замковый двор, и близлежащий город. Туман поглощал звуки, туман поглощал все…
Яспер прочистил горло, глядя на лохматый темноволосый затылок сидящего спиной к нему мальчишки. Полотняная рубаха и штаны, босые пятки, одна подвернута под себя. И сидит же, смотрит – не скучает…
«Совсем как я когда-то».
Мальчишка обернулся, и Яспер с ужасом признал в чертах его лица, еще не загрубевших и не ставших жесткими, себя. Оказывается, его глаза уже тогда умели смотреть непримиримо, отблескивая темно-зеленым, как камень-змеевик.
- Ты не я, - хриплым, ломающимся уже баском сказал мальчик. – Убирайся!
Дайн хотел ответить, что жизнь есть жизнь, и прошлому не встать у него на пути – смешно, спорить с ребенком, да тем более, с собой-ребенком! – но язык не повиновался ему, как это порой бывает во сне. А снизу, из молочного супа, донесся звучный, грудной женский голос:
- Найджел! Куда запропастился, отродье?
Мальчишка вцепился в край крыши, упрямо отвернувшись от дайна, яростно мотнув вихрастой головой. А затем Яспер увидел, как медленно-медленно разжимаются побелевшие пальцы, и он скользит, падает вниз…
- Нет!.. – и дайн рывком сел, едва не врезавшись лбом в Сиалию. Очумело помотав головой, он с трудом перевел дыхание, кое-как фокусируя взгляд на фигурке девушки.
- Извини. Сон приснился, - и вдохнул поглубже. – Эт-то…пирожки? – всю дремоту как рукой сняло, желудок с новой силой напомнил о себе, громко, просительно заурчав.
- Спасибо, - просто поблагодарил Яспер Сиа, набивая рот восхитительным, тающим во рту пирожком с грибами. Он, разумеется, понимал, на какие деньги это все взялось, но он вырвал бы вот прямо сейчас себе язык, если б посмел упрекнуть синеглазую бестию в чем-либо.
Отредактировано Яспер Пестрый (2013-04-10 01:28:39)
Сиа, ойкнув от удивления, отскочила, чудом избежав столкновения, выпрямилась, удивленно поглядывая на дайна. И улыбнулась:
- Я знакома с одной хорошей пекаршей. Она меня раньше подкармливала. А сейчас подешевле еду продала, здорово, правда? Только это... запивать нечем, извини. И да, - Сиа почесала подбородок, - нам утром надо будет уходить. Я...эээ... раздразнила местного настоятеля.
Воровка развела руками и вздохнула:
- Нет, ну а чего он собрался тебя будить? Ты же устал, - пташка села рядом с дайном, - ты лечил тут всех, вот. Ну, неважно. Приятного аппетита.
Поболтав ногами в воздухе, девица шумно вздохнула, искоса поглядывая на спутника. Интересно, он принял признание Сиа всерьез, или же не поверил? Признаваться в чем-то, когда ты болен или тебе плохо, всегда легче: можно не бояться отказа, ведь если таковой случится, то можно посмеяться и сказать, что ты просто бредил .Просто бредил... Певчая вздохнула, поникнув. " - О, боги, у меня даже храбрости нет признаться по-человечески. Или... или не надо признаваться? - Сиалия закусила губу, уставившись в стену. - Ну, ведь мужчины обычно сначала девушкам признаются. М-да, наверное, так будет лучше. Помолчать пока, а если он заведет разговор об этом, и проявит заинтересованность, то и можно... ну... да."
- Как спалось? - пересохшими губами спроила девушка, вновь посмотрев на Яспера.
Отредактировано Сиалия Певчая (2013-04-09 08:30:41)
- Как же ты умудрилась? – удивленно поднял дайн глаза на девчонку, впрочем, не особо будучи раздосадованным. Все равно он полагал покинуть это место утром – а судя по движениям Сиалии, ее травмы пришли в норму. – Спасибо, ага, - кивнул он на пожелание «приятного аппетита», и потянулся за очередным пирожком. Сиа как знала, что Яспер обожает пирожки с грибами – это шло еще с детства. На болотах Дривы росли такие потрясающие грибы, с которыми никакие больше во всей Белории не сравнились бы – по мнению дривцев, разумеется. Эти-то грибочки, что в пирожках, впрочем, тоже годились. Особенно на пустое брюхо.
- Вкусные пирожки, - тесто и впрямь таяло во рту, - чего сама не ешь? Кстати, кажется, еще что-то я да умею, - несколько самодовольно хмыкнул Пёстрый, вытирая рот рукавом. – Я ж давно не лечил. И еще столько бы не лечил, а тебя, в особенности, - дайн улыбался, но глаза его были серьезными. И обеспокоенными.
- Что-то не так? – обтерев руку об штаны, Яспер осторожно приобнял девушку, касаясь ее плеча тыльной стороной кисти, чтобы не приведи Четверо, не заляпать остатками пирожкового масла ее рубашку. – Чего понурилась, пташка? – он уже наловчился улавливать перемены настроения Сиа. И верно – только что сияла улыбкой, а тут что-то завздыхала. Не кается же за то, что повздорила со смотрителем, нет?
Помолчав, Яспер неловко повел плечом, и с тоской подумал о том, что сейчас и впрямь было бы неплохо запить пирожки… о, а вот и котомка его, брошенная в изножье больничной кровати.
- Уф, хорошо, - выдохнул дайн, прикладываясь к фляге с водой, и передавая ее Сиалии. – Спалось-то тоже нормально, ну да не суть. С тобой что? Рана болит? Давай посмотрю. Ложись, - и встал с постели, кивая на нее девушке.
- Он искал тебя, я сказала, что ты отдыхаешь, и... э-эм, попросила его не беспокоить тебя. Потом заплатила, а потом наврала, что обворую их до последней нитки.
Сиа неловко улыбнулась, посмотрев в темно-зеленые в полумраке глаза спутника.
- А... м-м-м... Я уже поела, - девушка опустила голову, принявшись нервно теребить манжеты на рукавах рубашки.- Ешь-ешь, чтоб досыта.
Опустила руку, проведя кончиками пальцев по плотным бинтам:
- Ты очень многое умеешь, у меня совсем ничего не болит. Только чешется кожа под бинтами и жарко очень, - с легким удивлением поймала на себе слегка встревоженный взгляд Яспера. - Правда, Яс. Я даже пробежалась немного, когда обратно шла, никаких неудобств не ощутила. Спасибо, ты замечательный целитель.
Вновь переведя взгляд на стену напротив, притихла, погрузившись в новый ворох мыслей. Что ж теперь-то будет? Куда теперь они двинутся? Сиалия совершенно не знала цели странствий дайна, да и не спрашивала никогда: то не было желания узнавать, то как-то не думала об этом. А сейчас, когда всё прошлое как ножом отрезало, оставалось смотреть только вперёд, ибо позади была лишь пустота. Дома нет, родителей нет... Тихонько шмыгнула носом, неожиданно ощутив приступ жалости к самой себе и сглотнула колкий комок, засевший внутри. Но, с другой стороны, если верить Пестрому, то теперь все будет хорошо. Стоп, он ведь такого не говорил. Ну да ладно.
Вздрогнула, ощутив тепло, окутавшее ее плечи и приподняла голову, уже в который раз за вечер посмотрев в глаза Яспера. Выдохнула:
- Не отпускай меня, дуру, - скользнула взглядом по лицу мужчины, шее, широкой груди и, уткнувшись лбом в плечо спутника, тяжело и глубоко вздохнула.
Всё происходящее было очень неловким, и было отчего-то даже стыдно. Вот только от чего?
- Ч...что? Но... я же в порядке.
Замерла под внимательным взором дайна. И не стала спорить.
Сев на койку, Певчая улеглась поудобнее. Осторожно задрав рубашку до уровня груди, девица замерла, прикрыв глаза. Сиа невольно вздрогнула всем телом, смяв в ладонях покрывало.
- Все хорошо, - воровка мотнула головой, попытавшись улыбнуться. - У тебя пальцы холодные.
Вранье, конечно же! Не сказать же "мне нравятся твои осторожные прикосновения"? Пусть он лучше думает, что ей неприятно, чем... О, боги! Пусть этот целитель осматривает бок подольше! Сиалия вздохнула полной грудью, когда бинты-путы, опоясывающие талию, наконец-то ослабли, и, вместе с пальцами дайна кожи касался едва ощутимый, но прохладный и ласковый сквознячок. Пташка не сдержала еще одну волну дрожи, и закусила губу, запрокинув голову, терпеливо ожидая этой, как бы это странным не звучало, сладкой муки.
- О-о-о, здорово: наконец-то мне больше талию ничего сжимать не будет, - девушка смогла таки улыбнуться, приподнявшись на локтях. - Дышать даже легче стало. Спасибо за осмотр, целитель.
Яспер слегка нахмурился, незаметно – как он надеялся – касаясь губами темноволосой макушки Сиалии, когда девушка внезапно прижалась к нему. Горячая волна недвусмысленного вполне желания окатила его.
- Разумное наблюдение, - проворчал он, чтобы скрыть смущение, и успокоить себя. Внезапно, но, после недавних событий – после того, как он, образно выражаясь, «принял ее в стаю», сдерживать себя ему становилось труднее. – Не брошу, не переживай. Только обещай, что будешь слушаться, ладно? – улыбнулся он, и бережно уложил Сиа на постель. Рубашка девушки оказалась задрана, и дайн погрузился в обследование.
Уплотнений под кожей не наблюдалось, и Яспер вздохнул с облегчением – видимо, действительно, навыков он не растерял. А к тому моменту, как он вырубился, его заклинание уже сделало свою работу, затянув внутренние повреждения. Он боялся уснуть, зная, что тем самым может не довести исцеление своей подруги до конца…
- Ничего они не холодные, - буркнул дайн себе под нос, отчетливо понимая, что Сиалия выдумывает. Его рукам было так горячо, что он удивлялся, как его пальцы е оставляют красных пятен-ожогов на ее коже… на слишком нежной коже.
Он склонился над девушкой, разматывая бинты, осторожно просовывая ладонь между ней и кроватью, и украдкой вдохнул ее запах – через больничную мазь и запах бинтов пробивался едва уловимый аромат ее кожи, от которого горячая волна желания вновь накатила, да так, что Яспер пошатнулся.
Дьявол, он слишком давно так никого не желал.
Шумно выдохнув, Яспер прикрыл глаза, на всякий случай посылая еще одну целительную волну, и помогая Сиалии подняться, усилием отгоняя от себя зрелище ее обнаженного живота, и соблазнительных теней вверху него.
- Ну, ты здорова, - сказал Яспер, избегая встречаться с Сиалией взглядом. – Только еще сегодня бегай… поменьше, ладно?
Фляжка под рукой оказалась пуста, и дайн в сердцах выругался про себя. Негоже божьему человеку так поступать, негоже поддаваться эмоциям, и зову плоти.
Но все-таки, Сиа слишком много значила для него. А теперь, когда они… вместе, то, возможно, и молчать смысла нет?
- Ты тоже мне нравишься, - выпалил красный как рак Яспер, чувствуя себя мальчишкой сильнее, чем когда бы то ни было. – Так что не пугай меня так больше, не умирай…
Черт, вот так признание! Идиот!
Он положил руки девушке на плечи, и крепко обнял.
- Конечно здорова! Не абы кто ведь лечил меня, - Сиалия поправила рубашку. - Угу. Обещаю слушаться, и обещаю сегодня никуда не бегать, - девушка улыбнулась и чуть кивнула. - Честно-честно.
Поведение спутника смущало своей... необъяснимостью. Яспер то и дело отводил взгляд, стоило посмотреть на него, как-то нервно потряс уже пустой флягой в воздухе, всем своим видом отражая крайнее беспокойство.
- Я ...я? - замерла, удивленно распахнув синие глаза, на удивление осторожно вздохнула, словно боясь спугнуть этот момент.
Сиалия могла поверить во многое. В двухголовых животных, цветов с зелеными лепестками, в добрейших души вампиров... да хоть в летающих свиней! Но вот в такие слова... Сердце сладко закололо в груди, когда две широкие ладони легли на хрупкие девичьи плечики и притянули к их обладателю.
А теперь и дышать-то было тяжело, и движения будто цепями сковало. Девушка неуверенно подняла глаза на Пестрого, внимательно глядя в его глаза. Пытаясь понять, шутил ли он, или же это все...взаправду.
- Очередная шутка? - тихо спросила Певчая, слабыми руками обхватив торс мужчины.
А сейчас так легко сделать неверный шаг! Ведь Яс пошутил - синеглазая судорожно сглотнула, то можно ведь тоже сказать, что и она пошутила.
" - Вот ты дурак, Яс! Неужто ты подумал, что я смогу проникнуться к такому занудному и язвительному дайну, как ты?" А потом постараться всё забыть, и принимать Пестрого, как друга.
...а если нет? Если не шутка? Если тут правда взаимность? Ох, боги, Сиа ведь никогда даже не встречалась ни с кем. Попросту не было времени. Или подходящих кандидатов. И оттого совсем не знала, как со всеми этими вспыхнувшими чувствами обращаться.
- Я очень буду стараться не пугать тебя, - выдохнула, уткнувшись носиком в шею мужчины и прикрыв глаза, прислушиваясь. К окружающей обстановке и к собственным ощущениям.А еще пташка вслушивлась в тяжелое и глубокое дыхание спутника, что приятно обжигало макушку.
Отредактировано Сиалия Певчая (2013-04-11 23:01:25)
- Какие уж тут шутки, - проворчал дайн, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. В полутемной больничной палате было прохладно из-за бушевавшего недавно дождя, но Яспер взмок. Теперь-то он понимал, насколько все это было опрометчиво.
«Да что ж я наделал-то, да какое право я имею…»
- Т-ты… позволь, я все объясню, - Яспер круто развернулся на пятках, садясь на постель, и ставя Сиалию перед собой. Руки, что с плеч девушки как-то сами собой сползли на ее талию, вызвав новый неловкий прилив смущения, он убрал оттуда, и взял ладошки Сиа в свои.
«Какие маленькие», - отстраненно подумалось дайну при взгляде на тонущие в его широких лапищах хрупкие кисти рук девчонки. «Да имею ли я право…»
Если разобраться, Сиалия тоже имела право. На правду.
- Послушай, - глядя снизу вверх в удивленные синие глаза, тихо, но твердо заговорил Пёстрый, - ты не обязана вообще соглашаться, но я хочу, чтобы ты пошла со мной.
Никогда еще он не говорил столь бессвязно и отвратительно, с точки зрения риторики. Пух! – и разлетелись кто куда все его навыки оставив лишь вопиющую неловкость. Худшее объяснение в… любви.
… Ясперу доводилось вступать в отношения раньше, еще бы – Школа небось самое то место для пылкой юности, приходилось и безответно влюбляться, и втайне страдать. Но то, что происходило сейчас с ним, с божьим человеком, не лезло ни в какие рамки и ворота. То, что он предложил Сиалии отправиться вместе с ним, становилось не просто шагом – это грозило изменить всю его жизнь, в корне.
- Только я тебе ничего не смогу дать. Ни крыши над головой, ни пищи иной раз. Вечная дорога, чужие страдания, опасности… сама знаешь. Ты… реши, надо ли тебе все это…. И нужен ли тебе… я, при таком раскладе, - слов не осталось. Дайн почувствовал, что наговорился на неделю вперед, и замолчал, с трепетом ожидая ответа Сиалии. И глаза пришлось отвести, и опустить голову.
Мужчина сел на койку, а сама пташка встала перед ним, растерянно глядя в его глаза. Теперь их глаза были на одном уровне, и Сиа не стала подавлять в себе желание пристально и внимательно смотреть на Пестрого, внимательно слушая его немного сбивчивые слова.
Инстинктивно чуть дернула руки на себя, но дайн только сжал их сильнее, продолжая говорить. Никогда еще Сиа не видела его таким взволнованным, хотя что уж тут говорить - сама чувствовала сильное смущение, аж скулы щипало, благо, в комнате полумрак царил.
- В...вместе? - пересохшими губами переспросила девушка, широко распахнув голубые глаза, в глубине которых все еще плескалось любопытство. И снова, Певчая не понимала, к чему это... Нет, понимала. Вот только от волнения легкие как будто сдавило.
Кто он для неё? Кем станет, если Сиалия ответит "да"? Изменится ли будущее, если ... Какие же глупости лезут в голову! Пташка потрясла головой, отгоняя лишние помыслы, сжала ладони дайна сильнее.
"Только я ничего не могу тебе дать, ни крыши над головой, ..." ДА, это ведь верно подмечено. Замерев, Сиалия задумалась: она всю жизнь воровала, чтобы не быть в нищете, а теперь он ей предлагает бедность? Нужно ли это ей? Конечно, вполне возможно, что Яспер осядет через пять-десять лет, но... Ох, боги, да почему всё так сложно?
- Я...м-м-м... - попыталась что-то сказать, но даже слов правильных не находилось. Только роящиеся мысли и дикая неловкость.
А если еще подумать...
Неуверенно сделала шаг ближе к мужчине, подрагивающими руками оплела его шею, крепко обняв спутника, и невольно прижалась к нему всем телом. Губы скользнули по щеке Яспера, осторожно коснулись его губ неумелым поцелуем:
- Я пойду с тобой, - выдохнула девушка, чувствуя, как лицо заливает краска.
И лучшим ответом становилось сейчас робкое дыхание, коснувшееся его лица, вслед за шепотом: «я пойду с тобой». Окаменев, Яспер только и смог, что прикрыть глаза, и чуть податься вперед, навстречу Сиа, целуя ее в ответ.
Смешно сказать – «впервые», но поистине – впервые, словно тебе четырнадцать, и тебя, долговязого недоросля, пусть на спор, но целует девчонка, в которую давно и безнадежно влюблен. Жаром овевает лицо, и не смеешь глаза открыть, только дышишь в унисон с теми губами, что неловко, но желающее ткнулись в твои. Он окаменел – почти тридцатилетний мужчина, замер, боясь спугнуть ту неумелую нежность, что потянулась к нему. Он положил ладони на тонкую талию, и осторожно привлек Сиа к себе, не отрываясь от ее губ – больше всего на свете боясь спугнуть ее – да путь даже оглушительными ударами собственного сердца.
- Сиа… - улыбка безудержно вползала на его лицо, вопреки всему – лишениям и тяготам, что ожидали впереди, вопреки прошлому, на котором крест хотелось поставить обоим – каждому на своем, но одинаково хотелось. Что дальше будет? Неизвестно.
Повозка, скрип колес, лошадка. Рука в руке.
- Спасибо, - прошептал Яспер, заключая Сиалию в объятья, прижимаясь заросшей щекой к ее груди. Свидетели Четверо, не в планах и диспозициях счастье, а вот в этом. В этом нежном дыхании в его объятьях. В теплом запахе шелковистых волос.
Вот оно, счастье. «Счас» - «сей-час».
Отредактировано Яспер Пестрый (2013-04-14 15:48:12)
Стыдно было признать, но целоваться девица совсем не умела. Не было "практики". А теперь..
Это словно какой-то неведомый инстинкт, подсказывающий, что и как - Сиалия зажмурилась, осторожно отвечая на настойчивый ответный поцелуй, заботясь не об удовольствии, а том, как бы ненароком не прикусить язык спутника, что аккуратно хозяйничал в её ротике, ибо дрожь от волнения уже на лихорадку походила.
- М-м-м... - воровка приподняла брови, глядя на Пёстрого из под полуопущенных ресниц, не желая отрываться от теплых губ мужчины; послушно подалась ближе, прижимаясь плотнее, замялась на мгновение. И вновь замерла, когда дайн прижался щекой к её груди. Во имя Четверых, еще немного - и лицо будет гореть в самом что ни на есть прямом смысле этого слова.
- З... за что спасибо? - Певчая очень надеялась на то, что её сбивчивый лепет еще понятен и разборчив, хотя и казалось, что каждое слово все труднее и труднее удается выговорить. - Я ведь... ну... ничего же не .... это, не сделала...
Сиа растерянно смотрела в зеленые глаза Яспера, не зная, что и дальше говорить. По правде, её сильно тревожило то, что чувства, которые описывались в амурных романах, немного другие... в реальности. Нет, не "немгого", а "много": вместо счастливой неги, радости, восторга и прочих прекрасностей - лишь куча вопросов, бешенное волнение, смущение и робость с неловкостью, да все в одном флаконе.
- Прости... что я такая, ну, нервная, - Пташка облизнула пересохшие губы, и затараторила. - Я еще никогда...э-эм, ни с кем не встречалась, всмысле, никогда не было... Ну, не в том смысле, что мужчины, а всмысле, что отношений, а в том первом смысле ведь неважно же, правильно, да, оно ведь главное, чтоб второй смысл, ну а...первый...
Сиа снова зажмурилась, прикусив язык, уже вовсю ощущая, как от стыда лицо пламенеет. Это ведь совсем не то, что она пыталась сказать! Вот же болтливая стрекотунья.
- И... м-м-м... Ну, неважно. Куда завтра отправимся? - нашла в себе силы спросить девушка.
- Да за все, глупенькая, - пробормотал Яспер, вдыхая запах Сиа, как ни странно, ставший уже хорошо знакомым, цветочный теплый запах ее кожи, смешанный сейчас с запахом бинтов. И когда он успел так хорошо узнать, как она пахнет? А и ладно, - он зарылся лицом в ее рубашку, как-то машинально притягивая девчонку к себе ближе, обнимая ее крепче. Сбивчивый лепет над головой вызывал у него улыбку, что неудержимо расползалась по физиономии.
- Ничего, - тихо отозвался дайн, успокаивающе проведя ладонью по напряженным острым плечам Сиалии. Томительная нежность, что переполняла его сердце всякий раз, когда они находились рядом, сейчас захлестнула Пёстрого с головой – он перехватил Сиа, выпрямляясь, и ловко усадил ее к себе на колени, крепко обняв.
- Дуреха, - и он мог поклясться, что никогда в жизни, и никого доселе он не называл так ласково, столь нежно, - не бери в голову. Все наладится.
Мужчина обязан успокаивать свою женщину, дабы она жила в покое и благоденствии, освещая его жизнь ни много, ни мало, одним своим существованием. Яспер был проповедником, но строгость обетов прочих священнических орденов до него не добралась. По уставу своего монастыря он имел право на брак, но лишь с девицею «непорочной и благочестивой», и бла-бла-бла, всем тем, что прилагается. А что он имеет?
Да все на свете.
Яспер был неглуп, да и не из тех людей, что противятся бурному морю – куда как проще лечь на волны, и отдаться стихии. Он не протестовал против чувств, которыми оказался обуян, он признавал свое поражение – кажется, он влюбился.
- Ты бывала в Стармине? – после недолгого молчания прошептал он на ухо Сиа. – Можем отправиться туда. А вообще… решай сама. Куда б хотелось тебе?
Везде есть нищие, сирые и убогие, везде пригодится его доброе слово и целительная магия.
Сиалия совершенно не сопротивлялась, когда Яспер потянул её к себе, осторожно села на его колени, чуть поерзав, устраиваясь поудобнее. Притихла в объятиях, боясь дышать, боясь, что это всё - просто сон, что сейчас пташка проснется - и ничего не будет, что всё будет по-прежнему. Руки сразу же оплели шею дайна, а сама девушка подалась ближе, плотно прижавшись к Пёстрому, всё ещё терзаясь мыслями о том, чем же она так встревожена.
Ответ пришел не сразу, но пташка сама себе удивилась, внезапно осознав, что ...не доверяла мужчине. Она всегда знала его другим, и вот тот Яспер, которого она всегда знала, был занудным и ворчливым дайном, сейчас будто он исчез куда-то, уступив место другому, неизвестному доселе Ясперу. Чуткому, нежному и такому... теплому? И уже на инстинктах насторожилась, ощутив этого-самого "другого". Она побоялась вот так взять и раскрыть всю себя, боялась вновь остаться одной.
- Ты ведь не бросишь меня? - голубые глаза с мольбой и легким оттенком страха уставились на спутника.
И, услышав ответ, облегченно вздохнула, умиротворенно улыбнувшись. Доверившись. Он ведь никогда не врал ей...
- Спасибо, - вновь потянулась к мужчине, к его губам, прерывисто вздохнув. Осторожно прильнула к ним, но вела себя уже куда более настойчиво, зарылась пальцами в волосы Яспера, притягивая его голову к себе ближе, требовательно и неумело углубляя поцелуй, обмирая внутренне от собственных действий.
- Такой... теплый, - выдохнула сквозь поцелуй, прикрыв глаза.
И нехотя отстранилась:
- Нет, никогда там не была. И... я не знаю, куда я бы хотела поехать. Я ведь всегда с тобой путешествовала: куда ты - туда и я. Можно... ты дальше меня вести будешь?..
Поцелуй истаял на губах, и дайн смог-таки перевести дыхание. У-ух. Голова закружилась, его слегка повело, но, чуть качнувшись, удержал Яспер все же и себя, и Сиа.
- Я, бестия, не только горячий, но еще и ворчливый и злой, ты ж меня знаешь, - усмехнулся он, шутливо ероша мягкие черные волосы над аккуратным девичьим ушком, и слегка потерся лбом о ее висок, и усмешкой скрыл смущение.
Нет-нет, он влюблялся… когда-то там, в года лохматые и незапамятные, но вот именно эта всепоглощающая, подтачивающая изнутри нежность, от которой хочется склонить голову и подчиниться этим маленьким, но властным ладошкам, что держишь в своих, - эта нежность почти тревожила его. Умом он понимал, что это эйфория первого времени, что он сейчас влюбленный дуралей, и ему что ни скажи, все будет казаться лучшим из лучших.
Но назвался дайном – иди, проповедуй, в смысле, поздно учиться танцевать, когда нет ног. Любовь означает собой всегда некоторое взаимное подчинение партнерам, но Яспер был слишком упрям, дабы терпеть подобное от кого бы то ни было…
Дурак-дурак ты, Пёстрый. Столько на свете живешь, а все равно – идиот чистой воды, - дайн перевел взгляд на плавный изгиб шеи Сиалии, что терялся в вороте ее рубашки, и чуть плотнее прижал к себе девушку.
Им еще многому предстоит научиться друг у друга. А доверять и верить – первое дело. Ну-ка, божий человек, вера – это твоя специализация, так что скажешь?
- Поедем в Стармин, - бухнул божий человек, у которого от ерзанья Сиа по его коленям все внутри обмирало. – Знаешь, м-мил… маленькая, - тщетно, даже от такого обращения, им произнесенного, щеки дайна запылали, - ты меня… прости. Я же злой и ворчливый. И занудный.
«Но ты все равно нужна мне», - на что-то большее даже мысли не поворачивались. Ведь подумать о том, что полюбил, не означает позволить себе это осознать. А за осознанием придет все прочее – вслед за ним переломается-перелопатится вся жизнь, и слепится из нее нечто новое.
Знать бы, что.
Поэтому Яспер тлишь несмело провел ладонью по узкому плечу Сиалии, не позволяя себе ни на мгновение очароваться ею всей – всей, без остатка! Ее запах, ее тепло, ее волосы…. Нет, нельзя. Не сейчас. Не сейчас, иначе он не выдержит.
Мысли путались, сознание всё еще недоверчиво оценивало слова и поведени дайна, словно боясь, что здесь есть какой-то подвох.
Это всё начинало раздражать, да так, что девушка аж зубы стиснула, оцепенев на секунду. " Я верю ему. Я верю. "
- Я верю тебе, - для себя скорее, чем для Яспера, выдохнула девица, расслабившись в его объятиях. Дыхание, наконец, выровнялось, а движения не были столь резки, и девушка в целом не походила на контуженную после удара жертву. - Ну, в смысле, чувствам.
Принять таким, какой есть - Сиа чуть улыбнулась уголками губ, когда спутник начал перечислять свои недостатки. Да вот только сейчас, когда теперь Пестрый открылся ей с другой стороны, девушка и смотрела на него по-другому, так что все это было неважно. Сейчас даже собственные принципы казались не такими приоритетными. Пташка почти что растаяла в кольце сильных рук, позабыв обо всем, и на все готовая, лишь бы такие мгновения происходили почаще.
- Ничего ты не злой, - Сиалия сверкнула голубыми глазами в полумраке, проведя ладонью по щетинистой щеке мужчины. - Но упрямый, да, - "и занудный". - Ты хороший, просто зачастую слишком серьезный.
Тихонько вздохнув, воровка уткнулась лбом в плечо Пестрого и притихла, прикрыв глаза. Волнение и общая усталость, непонятно откуда накатившаяся слабость тяжестью оседала во всем теле, и дремота накатывала приятными теплыми волнами.
- Давай спать?... - уже в полусонном состоянии пробормотала пташка и обмякла в в руках дайна.
- Серьезный? Полагаю, это часть моего обаяния, - с неловкой усмешкой, как ни странно, к Ясперу вернулась часть самообладания. Кожа Сиа под ладонями уже не была такой притягательно-обжигающей, и ему удалось осадить себя, унять разбушевавшееся было желание. Он неловко коснулся пальцем ее губ, словно снимая с них слова о вере. Слышать такое ему было страшно – и восхитительно.
«Да, все всерьез!» - пела душа, а разум мрачно осаживал: «Не так-то все просто и будет». Но, если эта синеглазая бестия готова разделить с ним все тяготы его жизни, как пообещала, то, может, и повода нет для беспокойства?
Они путешествуют вместе с конца осени прошлого года; на долю Сиа выпали самые тяжкие месяцы, и она не жаловалась. Она упорно шла за дайном, и не изъявляла желания уйти. Не это ли самое надежное доказательство? Тем более, весна на дворе, и лето не за горами. Станет легче.
Яспер запрокинул лицо Сиа вверх, взяв в ладони, и, прикрыв глаза, поцеловал ее, пробуя нежные губы на вкус, и оказался совершенно не готов к тому приливу желания, что пронзила его тотчас – даже охнул.
- Д-да. Хорошо, - с трудом обретая почву под ногами, проповедник отстранился от губ Сиалии, и подхватил ее на руки. – Ложись. Я буду рядом, пока ты не заснешь, - слова вырвались прежде, чем он успел их обдумать. – А я выспался, потом пойду еще проверю больных. Свечу я тебе оставлю, а потом… приду сам.
Уточнять, что, разумеется, разместится на стуле в углу, Яспер не стал. Как бы ни было сильно его влечение к этой девушке, он не намеревался предпринимать каких-либо решительных шагов до того, как она станет к ним готова. А он потерпит.
Девушка нахмурилась:
- Куда это ты собрался?
Слезла с рук Пестрого на пол, подошла к двери и, приоткрыв её и выглянув и осмотревшись, тихонько плотно закрыла, да еще и на щеколду. Сиа обернулась, лихорадочно сверкнув в сгущающемся полумраке голубыми глазами.
- Я хочу, чтобы ты побыл эту ночь со мной. Пожалуйста. Я не... - воровка смущенно опустила взгляд, - не имею ввиду... ну... близость.
Прижавшись спиной к двери, тяжело и глубоко вздохнула, переводя дыхание:
- Еще никогда у меня не было мужчины. Не было отношений. Сегодня я просто хочу чувствовать тебя рядом с собой. Не уходи, пожалуйста.
Огонек свечи дрогнул, мало-помалу затухая - Сиалия молила про себя Четверых, чтобы у мужчины не было с собой запасной свечки или масляной лампы, или еще какого источника света.
- А еще я очень темноты боюсь.
Пташка приблизилась к мужчине, оплела руками его шею и, потянув на себя, с наслаждением прильнув к его губам в новом поцелуе. Замерла, часто и прерывисто задышав - отчего-то всколыхнулось дикое желание, что давно дремало в девице. Желание, именно желание мужчины, вожделение, зов плоти... Фу ты, ну ты, оnкуда столько непристойных мыслей, не все отношения ведь к се... близости сводятся..?
- Я так хочу простого тепла... Яс, прошу тебя...
Внутри все так и замирало, сладко и волнующе, тело девушки содрогалось, плотно прижимаясь к дайну, трепетало от его горячих ладоней, а сама Сиа медленно, но настойчиво подталкивала мужчину к койке.
- И к тому же, тут так холодно, а ты такой теплый, - дрожащая ладонь провела по вздымающейся груди Яспера.
Все это, все происходящее сейчас смущало до безобразия, и казалось таким постыдным. Но разве это не естественно? Разве ей нельзя быть рядом с ним так близко? Ведь и речи не идет об... ну, "этом". Воровка мягко повалила спутника на кровать и улеглась рядом, плотно прижавшись лопатками к груди мужчины, а голову положив на его предплечье. Девушка прикрыла глаза, радостно и умиротворенно вздыхая:
- Только ты никуда не уходи. Спокойной ночи, Яспер.
Дайна как обухом по затылку шибанули, или молнией пронзило – он так и застыл соляным столпом, оторопело вытаращившись на Сиаилю. И хорошо, наверное, что девчонка прикрыла глаза – видно в сгущающемся полумраке, ибо глаза Яспера округлились до невероятности и вытаращились еще больше, когда его губы обожгло новым поцелуем.
Ноги ватные, руки ватные – если он не понял, какая искра сейчас меж ними проскочила, едва не выбив пламя, то он не мужчина. Пёстрому даже на мгновение показалось, что изменилась аура Сиа, ее запах – уже не робкая невинность, а обещание чего-то бОльшего.
И ничего так Яспер не страшился, как исполнения своих желаний. Ему ли не знать, как легко койка спугивает все самое лучшее, что возникает между двумя людьми…
- Сиа, мне еще надо к смотрителю… - он пытался протестовать, но маленькие ладони девчонки внезапно обрели неумолимую силу. Колени дайна подкосились, он тяжело рухнул на жалкую больничную постель, а пару секунд спустя обреченно закрыл глаза.
Маленькое существо, примостившееся у него на руке, которое он машинально обнял за хрупкие плечи, неловко шевельнуло бедром – и Ясперу пришлось чуть отстраниться, дабы не смутить и не встревожить Сиа очень уж явным желанием. Да, конечно. Он будет рядом, всю ночь бодрствовать и вжиматься спиной в стену позади.
«Бестолочь ты моя бестолковая», - с усталой, бесконечной лаской подумалось ему. Да уж, синеглазой бестии откуда знать-то об этом всем?
- Спи давай, - проворчал он ей в ухо. – Я постерегу.
Нежность пересиливала похоть. И, кажется, несмотря ни на что, Яспер все-таки мог владеть собой.
Кажется, он слишком влюблен, чтобы оказаться настойчивым.
Прикрыв глаза, он слегка дунул сверху на черноволосую макушку, и ворчливо скомандовал:
- Спать-спать, бестия.
Вы здесь » Белория. Весна на поражение. » Архив старых и ненужных тем » История № 5| Дом, милый дом